Но все равно Гуня решил не рисковать. Он осторожно обошел мост, забрался под него и, поставив ведро с карасями себе под ноги, терпеливо приготовился ждать, пока преподаватели уйдут. Пахло болотом. Бойко квакали встревоженные лягушки.
Над старым рвом громко разносился голос Сарданапала.
- Меди, как ты не поймешь! Магия как любовь - это живая нить нашего скучного мира. Магия - это сплошное настроение; сплошной творческий порыв. В ней полно неувязок и логических казусов. Сегодня она одна, а завтра другая. И только зануда ищет логику там, где она в опале. Логика - это гвоздь, безжалостно забитый в прекрасный и нелогичный мир. И плевать мне на неувязки! Я ненавижу зализанную правильную магию так же сильно, как заурядные прически лысегорских цирюльников!
Гломов тихо сидел, ожидая, что будет дальше. Сарданапалу ответил спокойный, но очень твердый голос Медузии. Если увлеченный академик Черноморов бросал слова громко и отчетливо, словно стрелял из пушки, то Медузия будто резала скальпелем - так же сдержанно и точно,
- Логика нужна везде. Прежде всего, я ценю в магии систему и следование общим закономерностям. Практика и теория - два крыла Пегаса... Знаете, Сарданапал, иногда меня не удивляет, что у Тибидохса течет крыша!.. Причем не астральная даже, а обыкновенная! И так во всем! Зачем было заточать Хаос за Жуткие Ворота, когда вы, Сарданапал, вносите его во все, к чему прикоснетесь. В любые отношения. Я это ненавижу!
- Он любит морковь! - задумчиво сказал академик.
- Кто? О чем это вы? - сердито спросила Медузия.
- Я говорю, Пегас любит морковь. Я тоже, кстати, очень ее люблю, - пояснил Сарданапал.
Медузия нахмурилась.
- Академик! Вы что, смеетесь надо мной? Мне кажется, вы сознательно уходите от серьезного разговора. Ваше легкомысленное отношение к жизни и вообще ко всему материальному вызывает у меня опасения! Вы витаете в облаках!
- Хм... В природе нет нового вещества. Вещество, которое теперь составляет наше тело, - когда-то было кем-то или чем-то еще. Каким-то другим человеком, животным, растением, землей. Вон вода во рву - а это не вода, а какой-то кругообращающийся в природе мертвец. Ну не тошно ли жить после этого? А ты говоришь "материальное"!
- И к чему это было сказано?
- Ни к чему. Меди, мне кажется, в последнее время ты становишься какой-то чересчур правильной, чересчур бескомпромиссной. Вспомни, какой ты была в тот год, когда я оживил тебя после истории с Персеем? Подвижная, как ртуть! Вспыльчивая, точно порох! Как ты любила бить посуду и как хохотала! Кажется, именно тогда стены Тибидохса дали первую трещину... А крыша, крыша текла и тогда. Только тебе это было не важно.
- Все это было давно, Сарданапал! Все это было давно, и все это было неправда, - сказала Медузия, и Гломов услышал ее удаляющиеся шаги.
На мосту остался один Сарданапал. Его раздраженный голос разнесся далеко над заболоченным рвом.
- Черт бы побрал этих женщин... Ну не создан я для семейной жизни! Черт, черт, черт, черт!
- Кк-кква! Кк-кква! - сочувственно отозвались лягушки.
ТГ